Владимир Финогеев: Лазер долголетия

08.02.2018 1:23

«Наступает самое важное, даже — великое!» — сказал Слава. «Что же это такое?» — «Вот смотри». Он вытащил из портфеля книжку небольшого формата, но весьма толстую, в синей твердой обложке. Я пытался рассмотреть название или имя автора, но большая рука Славы закрывала обзор. «Вот скажи, ты помнишь себя в 15 лет?» Он вскинул голову. Я задумался. «А в чем смысл твоего вопроса?» — «Ну, какой ты был? Что думал? Как себя ощущал?» — «Это надо припомнить. Что я был такое?» Я заглянул в себя, но ничего не произошло, я не сдвинулся с места. В голове было все будто заложено ватой. «Ну?» — спросил Слава. «Погоди, ты думаешь, что у меня в голове все расфасовано, как в аптеке. Прошел по коридору, завернул налево, увидел ряд комнат, где вместо номера — возраст, отыскал «15», вошел, и все по полочкам. Нет, брат. Я даже не могу сейчас вспомнить, в каком я был классе. Так, посчитаем. Я пошел в первый класс в 7 лет. Ага, — я загибал пальцы, — во втором мне было 8, в третьем — 9, понятно, в 15 лет я был в 9-м классе. О, это было прекрасное время! Экзамены сданы в 8-м классе, как я их сдал, помню смутно, но раз перешел в 9-й, верно, сдал. Следующие экзамены только в 10-м классе. Красота! Я занимался конькобежным спортом, фехтованием на рапирах. Кроме этого в 9-м мы с несколькими товарищами увлеклись шахматами. После школы трое моих друзей шли ко мне домой, и мы играли в шахматы допоздна. Придя назавтра в школу, продолжали играть. Причем в основном на уроках химии». — «Почему на химии?» — «Занятия часто проходили в лабораторном классе, там стояли большие столы со штативами и, соответственно, были длинные лавки — сиденья, и мы с Вовкой Слободчиковым ставили портативную шахматную доску на лавку между нами и потихоньку двигали фигуры. Доигрались до того, что в конце года я схлопотал «два» по химии и был оставлен на осень. А Вовка получил трояк, как он умудрился, я до сих пор не понимаю». — «Ну, понятно, чисто детское поведение. Вот, — Слава потряс книгой, а я увидел лапидарную надпись золотом: «А. С. Пушкин». — Вот! — продолжил он. — Этого человека попросили написать пьесу в стихах для представления императору Александру I, когда он намеревался посетить Царскосельский лицей. И Пушкин ее написал, будучи, так сказать, в твоем возрасте. Ты бы мог написать пьесу на приезд в вашу школу генерального секретаря ЦК КПСС, кто там у нас был в это время — Брежнев? — Вот, для Брежнева?!» — «Да кто б мне дал?! — Я остановился. — Хотя если бы не дали — правильно бы сделали, потому что ничего путного я бы в 15 лет не написал». — «А он, — опять потряс Слава книгой, — написал для царя!» — «Ну, что ты хочешь, это гений! Гении себя рано проявляют. Обычно рано». Я потянулся к книге, чтобы взглянуть на эту пьесу, но Слава убрал фолиант в портфель. «Гайдар в 17 лет командовал полком! — сказал он, выпрямляясь. — Ты бы мог командовать полком в 17 лет?» — «Я нет, а ты?» — «Я тем более, — отвечал Слава с глубоким сожалением. — Скажи, когда, по-твоему, ты почувствовал себя взрослым?» Я посмотрел в окно: «После окончания института я был призван служить в военно-транспортную авиацию, в летный полк во Пскове бортпереводчиком». — «То есть ты повзрослел, когда уехал из дома?» — «Не совсем. Попав в армию, я некоторое время ощущал себя таким же шалопаем, как и раньше. Мы были переводчиками и фактически не служили, получали огромную по сравнению со стипендией зарплату — я был лейтенантом. Если я не ошибаюсь — 230 рублей. Появилось много друзей, мы весело проводили время, собирались по вечерам, философствовали, пели под гитару. Так продолжалось до первого полета в Алжир на самолете «Ан-12». За границей радиообмен на английском, военные летчики языком не владели, потому с экипажем летал бортпереводчик, который переводил команды диспетчеров с земли для летчиков. Уж не знаю, почему я был уверен, что легко справлюсь. Все необходимые термины я выучил, английский знал превосходно, в 1974-м учился в Лондоне, в Илингском техническом колледже. Пересекли границу, пошел английский, я докладываю точки пролета, перевожу ответы, все ясно, ничего сложного. Темнело. Мы приближались к Алжиру. Вот тут и началось. При подлете к аэропорту интенсивность воздушного движения увеличивается многократно. Бортов в воздухе много, всем нужны инструкции, эфир заполнен переговорами, все страшно ускорилось, надо действовать очень быстро: связаться с диспетчером, передать данные, получить инструкцию, сообщить пилотам, а те должны выполнить ее. Связываюсь с диспетчером, он мне выдает команду со скоростью пулемета и отключается. Я только понял, что надо повернуть, а на какой высоте и куда следовать, я не разобрал. Треск, помехи, акцент. Я говорю: «Повторите команду». А его уже нет, он занимается другими. На меня накатывает ужас. Махина самолета летит куда-то в темноте, неизвестно куда. И что там впереди? Командир обратил лицо ко мне — а командиром тогда летел Архипов, классный мужик, интеллигентный кремень, — спрашивает: «Какая команда?» С меня пот градом. Голос охрип. Я говорю, сейчас уточню, он мне — поторопись, в голосе — сталь. Я заорал на землю, мол, повторите команду. Диспетчер откликнулся: «Аэрофлот, прежняя команда недействительна», и верно, время прошло, дает другую команду с такой же скоростью, и я опять не понимаю, а он уходит из связи. У меня все обвалилось. Конец! Длинная, смертельная, как мне показалось, пауза. И тут я слышу голос — как я потом осознал, говорил пилот другого самолета, который наматывал круги в зоне ожидания, и этот голос на хорошем английском, четко, ясно и, главное, медленно повторяет команду диспетчера. Это воздушное братство, летчики помогают друг другу. Как я был ему благодарен! Потом я сам стал помогать другим. Но это потом. А тогда так случилось, что он начал мне помогать и повторял медленно все команды диспетчера, адресованные нашему борту, и мы сели. А так бог знает, что бы было. Когда моя нога ступила на землю, я понял: во мне произошла серьезная перемена. Наверное, можно сказать, именно тогда я стал действительно взрослым. Мне было 22 года». — «Интересная история, — сказал Слава. — Вот тебе было двадцать два. Для того времени повзрослеть было поздновато. Но сегодня, в наши дни, ученые наблюдают феномен еще более отложенного взросления. Тенденция обнаруживается практически во всех странах, если раньше переходный возраст завершался к 19 годам, то сейчас к 25, а по некоторым воззрениям — к 30 годам. Но даже в этом возрасте молодые не спешат принимать взрослые решения, обзаводиться собственным жильем, иметь автомобиль, заводить семью, рожать детей». — «А каковы же причины этого?» — «По поводу причин научный мир до конца не определился. Причин — ворох. Некоторые полагают, что виной тому увеличившийся срок обучения. Юноши и девушки слишком долго ходят в учениках, получают по два-три образования. Ставят поиск собственной идентичности в сложном мире на первое место. Другие видят причину в экономическом спаде. Работы нет. Нет денег на съемное жилье. Безработицу можно комфортно переждать под родительским крылом. Другие считают главной причиной влияние новых технологий. Подростки вместо живого общения предпочитают сидеть в Интернете, что негативно сказывается на приобретении социального опыта. По подсчетам экспертов, молодые люди проводят в соцсетях от 6 до 8 часов в день. У нас, в России, однако, провели исследования, которые показали, что те, кто активен онлайн, активен и в жизни. Виртуальная жизнь дополняет реальную. Потому причину замедленного взросления надо искать в другом. Я думаю, — сказал Слава, — что взрослеть стало невыгодно, неинтересно, больно и, наконец, просто немодно. Вследствие всесторонней информированности, когда средства массовой информации представили непривлекательность старости во всех ее видах, возник социальный, культурный, психобиологический запрос на активное долголетие. И произошел невидимый биологический переворот. Вспомни работу лазера, атомы рубина излучают свет, свет создает поле, поле заставляет атомы осциллировать согласованно, что ведет к созданию высокоупорядоченного излучения — лазерного луча. Так и тут — возник эффект социокультурного лазера. Массовое желание остаться молодым породило поле, и это поле стало управляющим параметром. Оно тормозит биологическое взросление, чтобы продлить молодость до старости». — «Это что же? Мы наконец нашли самый простой, самый доступный способ не стареть, не прилагая к этому никаких усилий?!» — «Именно! — вскричал Слава. — Надо просто войти в тренд! Присоединиться мысленно к отряду не желающих превращаться в стариков. Мы вносим свой вклад в поле, а поле сделает остальную работу. Чем больше индивидуальных вкладов, тем интенсивнее и скорее будет работать поле! Не будем откладывать. Вкладываемся немедленно!» — «Старик, это просто нобелевка, что я еще могу сказать».

Давайте войдем в тренд, промассировав безымянным пальцем участок под средним пальцем, чтобы усилить всеобщее поле долголетия (рис. 2, поле — красный, стрелочки — направление движения).